Из любви к истине - Страница 91

Хотя куда уж более неловко: они и так стояли посреди улицы и выясняли отношения. И непонятно, отчего подруга раздражена: то ли нервы шалят, то ли ее вывело из себя предложение сдаться.

— Я беру ровно столько, сколько в состоянии вынести. И ровно столько, сколько обязана взять, — ледяным тоном сообщила Тьен. — И, надеюсь, впредь ты избавишь меня от озвучивания рамок поведения, которые, как ты считаешь, пристали слабой женщине.

— Следи за своим тоном, — сухо посоветовал Лэр.

— Хотела сказать тебе то же самое.

Нет. Она не в ярости. Она… обижена. Практически до слез обижена.

— Я же беспокоюсь о тебе, — вздохнул алхимик, стараясь не смотреть в глаза подруги.

— Спасибо, но, думаю, это лишнее.

И в этом она вся. Только что едва ли не орала на него, а теперь снова закрылась, как створки раковины. И даже извиниться не получится, ведь Риннэлис отлично умеет разыгрывать недоумение. Да и за что извиняться? За желание помочь? За попытку вразумить?

— Пойдем куда-нибудь в спокойное место, нужно продолжить разговор, — полностью успокоилась Риннэлис, — мы еще не закончили.

— Не закончили, — согласился Лэр. — Вот только вряд ли удастся найти заведение более спокойное и безопасное, чем «Меч и корона». Хотя… Кажется, я припоминаю одно такое.

За свою жизнь мне приходилось бывать даже в борделях — жизнь дознавателя есть жизнь дознавателя, а убийства в подобных местах тоже происходят. Но в первый раз мне довелось очутиться под крышей дома с красным фонарем в роли частного посетителя. Было несколько непривычно. Да и форму пришлось снять… А в ней я чувствовала себя так уверенно, как если бы за моей спиной стояла пара-тройка стражников. Но не заявляться же в фиолетовой мантии дознавателя в подобное место, не имея ни постановления о задержании, ни ордера на обыск! Так что я явилась в скромном сером платье (форма была предусмотрительно свернута, уменьшена при помощи магии и засунута в дальний карман от греха подальше), правда, и такой вид больше подходил для похода в храм, чем в веселый дом.

Вышибалы на входе поздоровались с Лэром, как с родным, меня же одарили подозрительными взглядами, но как только приятель сообщил им, что «это со мной», местная охрана, которой, судя по виду, самое место в нашем изоляторе, потеряла ко мне всякий интерес.

— И часто ты навещаешь это заведение? При нашей-то зарплате, — осведомилась я, одаривая ларо Стэрола волной презрения. В двух фразах я сумела выразить все, что испытывала в данный момент: раздражение, возмущение поведением друга и подозрение его во взяточничестве.

— Риш… Я не посетитель… — пробормотал он.

— Да что ты говоришь, — хмыкнула я. Уж чему-чему, а таким заверениям в исполнении лиц мужского пола я не верила. Не был, не замечен, не привлекался. Ну-ну.

— Риш, но я правда здесь не посетитель! — вроде бы искренне возмутился мой лопоухий друг, так что мне пришлось задать вопрос в лоб:

— И кто же ты здесь? Работник? — В последнем моем слове содержалось столько яда, что хватило бы человек на десять.

— Э… Да, — выдохнул он.

Несколько секунд я благополучно пребывала в состоянии шока, а потом одними губами — голос от потрясения пропал — произнесла:

— Что?…

Я торчала посреди полутемного коридора, вытаращив глаза, и смотрела на друга, как на что-то вовсе несусветное. Уж лучше бы был посетителем… А главное, кто польстится на услуги, предоставляемые данным заведением, в исполнении этого… Боги, даже слова-то приличного подобрать не могу.

— Риш, ты опять меня не так поняла, — пробубнил алхимик.

— И как же мне тебя понимать? — прошипела я ему в лицо, как смертельно оскорбленная кобра.

— Ну я подрабатываю здесь. Применяю знания, полученные в стенах академии.

— А конкретнее?

— Ну… — Он умоляюще посмотрел на меня, но милосердие никогда не являлось моей отличительной чертой. — Ароматические вещества, бальзамы, афродизиаки…

Я сверлила Лэра тяжелым взглядом, и он поспешил добавить:

— Все абсолютно законно!

— Объяснять это будешь не мне, — отрезала я.

— Риш, только не рапорт! Все действительно абсолютно законно! Если хочешь, покажу тебе!

— Ладно, верю на слово, — хмыкнула я, немного успокоившись. Лэру я все-таки доверяла, да и не особо хотелось, чтобы он мне что-то «показывал». — Но если когда-нибудь…

Приятель рассмеялся:

— Знаю-знаю. В мелкую пыль разотрешь.

— Именно, — с достоинством кивнула я.

— Ты не меняешься. Все та же нетерпимость ко всему, что, по твоему мнению, выходит за дозволенные пределы, — чуть поморщился Лэр.

— Должен же хоть кто-то обозначать эти пределы, — пожала плечами я.

Коридор, в котором мы с приятелем вели милую, практически светскую беседу, наполнил приторно-сладкий запах. Виски тут же заломило. Терпеть не могу таких ароматов. Слишком навязчиво и вульгарно. А через секунду я уже имела удовольствие лицезреть ярко накрашенную особу.

Определить возраст женщины было невозможно из-за слоя косметики, а руки и шею она благоразумно скрыла шарфом и перчатками. Значит, стареющая. И держится как хозяйка. Значит, это здешняя маман.

— Ларо Стэрол, какая радость видеть вас! — громогласно оповестила о своем счастье женщина. — А эта ларэ?… — брезгливо осведомилась маман, взирая на меня, как на таракана в тарелке с деликатесами.

И, похоже, эта лара почуяла, какой я расцветки. Как бы ты не одевался в свободное от работы время, — если шкурка фиолетовая, то всегда найдутся те, кто это поймет с первого взгляда.